О микробах и людях

В Оренбуржье есть народные артисты России, политические деятели государственного масштаба, даже космонавты. Но за всю 269-летнюю историю края у нас не было ни одного действительного члена Российской академии наук. Теперь есть! В канун Нового года в Оренбург пришло замечательное известие: наш земляк, директор Оренбургского научного центра Уральского отделения Российской академии наук (РАН) Олег Бухарин избран действительным членом РАН.

За всю историю Оренбурга со времен Петра Рычкова, исследователя Оренбургского края, и до нынешних дней у нас было всего три члена-корреспондента академии наук, включая самого Рычкова, автора трудов по геологии и полезным ископаемым Урала и Сибири Александра Хоментовского и ныне здравствующего директора Института степи Александра Чибилева, но ни одного «полного» академика. Олег Валерьевич – первый и единственный академик в Оренбурге.

- Олег Валерьевич, а у вас в семье были ученые?

- Нет, отец был инженером, мама – бухгалтером. А я пошел в медицинский за компанию с друзьями. Нас было трое, но поступил я один. Просто у меня была хорошая подготовка. Учился в базовой школе с элитарным оттенком, где давали вполне приличное образование.

- А в школьном возрасте не питали склонность к научным изысканиям?

- В школе я занимался фотографией и радиоделом. У меня была книга «Приемники Бориса Хитрова». Она меня потрясла своей простотой. Я собрал по ней радиоприемник, потом радиолу, которая могла озвучить большую аудиторию. Наукой занялся в институте. Но много времени отдавал и спорту. Имел второй разряд по лыжам, метанию диска, десятиборью, третий разряд по баскетболу.

- Как же успевали наукой заниматься?

- Спорт сильно дисциплинировал. Ведь в спорте четко ставятся цели, которых надо добиваться. Так же и в научной работе. Дефицит времени компенсировался умением работать.

- У вас опубликовано более 450 научных работ, вы обладатель 100 патентов Российской Федерации. А помните свою первую научную работу?

- «Влияние витамина В12 на инфекцию» - с таким докладом я, будучи еще студентом, выступил на конференции в Ленинградской военно-медицинской академии. На меня тогда накинулись: витамины не помогут, нужны вакцины. Я отстаивал свое мнение. Профессор-фармаколог Николай Васильевич Лазарев, оценив мою активность, написал похвальное письмо моему руководителю. Но был на этой конференции еще один важный момент. Я услышал, как один военный доктор в преддверии эпидемии гриппа стал давать одной группе военнослужащих дибазол, второй – неактивные порошки с глюкозой, по сути дела пустышки, а третья группа получала кутизон – препарат, который рекомендовал Минздрав СССР. После эпидемии оценили результаты. Там, где давали глюкозу, переболело 96 процентов, кому назначали кутизон – 91. А кто получал дибазол – только 40. Я приехал и своему шефу все это рассказал. Мы зацепились за дибазол. По договоренности с горздравом сравнили два города в эпидемию гриппа – Челябинск и Свердловск. Население Челябинска «скушало» 74 килограмма дибазола, тогда как свердловчане этот препарат не получали. Переболевших гриппом в Челябинске оказалось в два раза меньше, чем в Свердловске. При вирусной инфекции клетка защищается, вырабатывая интерферон. А дибазол, как показали исследования, повышает сопротивляемость за счет индукции интерферона. Также выяснилось, что он борется не только с вирусом гриппа, но и с другими вирусами. Мы написали книжку «Лекарственная профилактика гриппа». Она была замечена. Этой теме был посвящен трехминутный сюжет в программе «Время». Когда я приехал в Оренбург, первое, что начал, стал внедрять дибазол.

- А как быть гипотоникам? Дибазол ведь снижает давление…

- Вот и московская комиссия то же самое говорила. Но мы же рекомендуем «миниатюрные» дозы – в 15 раз меньше, чем для нормализации давления. Но дибазол – это уже вчерашний день. Сейчас появилось достаточно много других препаратов. Ваш покорный слуга за один из таких препаратов в 2004 году получил премию. Называется препарат циклоферон. Его можно купить в любой аптеке. Я сам активно им пользуюсь. Постоянно в разъездах, в самолете, в поезде сталкиваюсь с кашляющими и чихающими. Ну и что?! Я знаю, что надо сделать, чтобы не подхватить инфекцию.

- Научите, пожалуйста, и наших читателей, Олег Валерьевич!

- Первое. Утром и вечером нужно делать туалет носа. Это известная вещь – промывать нос мылом. Но не хозяйственным, а с кремами, увлажняющим. Еще академик Гамалея в 40-е годы XX столетия об этом писал. Микробиологи шутя называли это «мыльной профилактикой». Дело в том, что клетки слизистой носа содержат огромное число вирусных частиц. Промыв нос, вы убираете клетки с вирусом. После этого наносите линимент циклоферона – и вы защищены. Циклоферон является одновременно и индуктором интерферона, и антивирусным препаратом.

- Институт клеточного и внутриклеточного симбиоза, который вы создали и много лет возглавляете, сосредоточен на малоизученных и перспективных направлениях микробиологии и инфектологии. А в области микробной экологии вообще является пионером. Объясните, пожалуйста, доступным языком смысл основных достижений вашего института.

- У человеческого организма есть защитные приспособления. Вот лизоцим – он везде у нас есть: и в носовой слизистой, и в кишечнике, и в суставах. Что делает микроб? Он тоже хочет жить, поэтому приобретает антилизоцимную активность. Вы ему интерферон, комплемент, а он вам антиинтерферон и антикомплемент. Вот и все! «На всякого мудреца довольно простоты». Мы исследуем эти непростые отношения между человеком и микробом.

- Но ведь помимо «плохих» микробов в человеческом организме есть и «хорошие». В одной телепередаче сказали – аж три килограмма! Правда, не сказали, кто их взвешивал…

- Да, есть хозяин, есть помощники – микробы, которые имеют прописку в организме, и есть случайные ассоцианты, которые приносят вред. Этот треугольник – хозяин, хороший микроб и вредный – должен работать не сбиваясь. Но он часто сбивается. Кто его сбивает? С одной стороны, случайно попавшие микробы, а с другой – сам человек, когда, допустим, употребляет алкоголь или иным способом травит себя. Нормофлора начинает страдать. А когда нет сдерживающего фактора, то начинают расселяться чужие микробы. Стрелка весов постоянно колеблется. Поэтому человек чувствует себя то лучше, то хуже. Не зря греки говорили: нельзя войти дважды в одну и ту же реку. Мы тоже с вами неповторимы. Это точно! Сегодня у нас одни микробы сильнее, завтра другие. Но есть препараты-пробиотики, которые помогают выживать микробам, имеющим прописку: лактобактерин, колибактерин, бификол. Их можно периодически применять, если чувствуете неполадки.

- Вы читаете лекции в Московском государственном университете. Как столичные коллеги вас принимают?

- Я летаю в МГУ с 2007 года. Читаю спецкурс «Введение в инфектологию». На первый цикл пришло больше преподавателей, чем студентов. Наверное, интересно было посмотреть на варяга из провинции. Послушали. Мы нашли общий язык. Должен сказать, я стал там подвизаться в немалой степени из-за того, что у них есть конфокальный лазерный микроскоп, который был нам необходим, чтобы исследовать, проникает ли микроб в эритроцит. У нас такого микроскопа не было и до сих пор нет.

- Со стороны кажется, что все у вас получалось как по мановению волшебной палочки. Создали институт, получивший известность, сами получили признание - огромный список наград, званий и регалий тому свидетельство. Но вряд ли ваш путь в науке был легким…

- Он совсем не легкий. Я всегда говорю: лишь бы не мешали. Больше мне ничего не надо. Да, судьба протягивала мне руку. Не думаю, что часто. Но я попадал и в трудные ситуации. Самое главное – уметь анализировать и минусы превращать в плюсы.

- На общем собрании в Российской академии наук за вас проголосовали с огромным преимуществом: 326 голосов из 344. Редкостное единодушие…

- Мы, ученые из провинции, для них не конкуренты. Если бы я рвался в столицу, тогда бы другое дело.

- А вы никогда не рвались?

- У меня была такая возможность. Но я ее не реализовал. Под каждой крышей одни и те же мыши… Я человек по природе консервативный. Но в моем возрасте консерватизм – это признак зрелости. Хотя, наверное, у меня и в молодости был элемент консерватизма. Вернее, некая житейская осторожность.

- Что вы можете сказать о нынешних студентах Оренбургской медицинской академии, где руководите кафедрой микробиологии?

- Не надо хлопать ушами! Да, это не Кембридж и не Оксфорд! Ну и что? Как губка вбирай всю ту информацию, которую тебе предоставляет твой вуз. Я через год на основе своей студенческой работы защитил кандидатскую диссертацию. А у нынешних студентов совсем другой темп. С такой скоростью долго ничего не добьешься. Хотя я и сам очень медленно шел. Но это потому, что работал в провинции. Стал членкором двух академий, когда мне было под 60. Шесть лет потратил на создание института. Но мы никогда не сбрасывали темп. Выпускали по книге в год. Если темпа нет, считай, что у тебя все завершено. Ну а как по-другому? Пока двигаемся, чего-то можем достичь. И как прав был Вавилов, сказав: «Жизнь коротка, надо спешить».