"Вы рисуйте - вам зачтется..."

Александдру Овчинникову присвоено звание "Заслуженный художник России". А за персональную выставку, посвященную его 70-летию, присуждена премия областного комитета по культуре и искусству "Оренбургская лира".

70 лет и А.И. Овчинников - понятия несовместные: настолько крепок, бодр и работоспособен этот человек. По метрикам он уже одиннадцатый год числится пенсионером. Однако у творческих людей своя точка отсчета рабочей биографии. Строго говоря, у художников не бывает пенсии - заслуженного отдыха как такового. Они работают до тех пор, пока способна трудиться душа. Творческий стаж Александра Ивановича перевалил за полувековую отметку.

Александр Иванович Овчинников как нельзя больше подходит под определение "русский человек" - и фамилией, и статью, и родословной. Даже судьба его чем-то сродни ломоносовской. Родился он в селе Балейка на русской печке, застланной свежей соломой. Отсюда, из этих мест, где привольно раскинулись степи и разметались по необозримым пространствам холмы, - истоки его жизненной силы. От прадеда Романа Васильевича, лучшего кулачного бойца, прожившего на земле 116 лет, от бабушки Ефросиньи Яковлевны, отметившей 103 дня рождения.

В роду Овчинниковых многие были даровиты: дед Василий Кузьмич стихи сочинял натданер агиток. Хотя, если судить по зажиточному хозяйству, наисерьезнейший был человек. Из крепких середняков. В годы коллективизации семью от Сибири тем только спас, что отдал в колхоз все поголовье овец, да и свой двор - 30 соток - в придачу. Может, и агитки свою роль сыграли. Матушка Маланья Семеновна, дай Бог ей вечную память, - известная была мастерица: кружева вязала, ковры ткала, вышивала. Брат Пантелей рисовал искусно. Мог бы стать известным художником, да погиб на фронте в начале войны. Сам он, сколько себя помнит, сызмальства тоже рисовал. Да так, что отец в поощрение привез ему из Самары масляные краски и выписал журнал "Юный художник". До сих пор помнит запах тех первых красок: ему показалось, что отдают они рыбьим жиром. Недолго думая, рыбьим жиром их и развел. Не получилось. Тогда попробовал керосином. Вроде ничего. Уж потом только кто-то из взрослых подсказал, что разводить надо олифой. Стал разводить олифу с керосином. Тут дело и пошло. Те работы до сих пор живы. Так скрупулезно и настойчиво крестьянский сын постигал азы искусства.

У Овчинникова до сей поры нет диплома о специальном образовании. Хотя о своей профессии он имеет самые полные, можно сказать академические, познания. Просто у него были свои университеты. В 17 лет приехал в город. Вошел в круг оренбургских художников, с жадностью впитывая новое. Бывал в мастерской Гаврилы Петина, помогал формовать работы. А скульптор, в свою очередь, просил фактуристого юношу позировать для этюдов. Потом работал художником-оформителем в театре музыкальной комедии, что расширило представление деревенского паренька о мире искусства. Познавая' этот мир, он стремился заявить ему о себе. Уже в 1947 году Александр Овчинников представил на областную выставку семь работ, среди которых был натюрморт "Черный хлеб", выполненный в лучших традициях реалистической школы. С этой самой выставки идет отсчет его творческого стажа. А эту работу, спустя десятилетия, вполне можно считать манифестом художника, оставшегося верным традиционному направлению и не отказавшегося от черного хлеба искусства. Из-за чего порой не мог досыта наесться хлеба насущного. По молодости случалось. До сих пор помнит, как за буханку написал для хлебозавода лозунг "Да здравствует коммунизм!"

Впрочем, жизнь никогда не была к нему особенно суровой. А может, просто он сам умел обращать во благо все, что она ему преподносила? Вот, например, для кого-то армия - тяжкая повинность, а ему, он считает, повезло. Служил на Кавказе - много писал, а еще больше читал - возглавлял библиотеку полка, насчитывавшую около четырех тысяч томов: вся русская и зарубежная классика, альбомы по живописи. Ходил по музеям, участвовал в выставках. Если посмотреть, все в его жизни так или иначе оказалось подчинено лозунгу - учиться, учиться и учиться. Поездки на академическую дачу или в Дом творчества - что это, если не учеба? Участие в областных и зональных, начиная со второй, выставках - тоже учеба. А посещение занятий по анатомии в мединституте? Даже дружба с писателями - это своего рода лаборатория. Во всяком случае - среда творчески мыслящих людей, с которыми интересно порассуждать о жизни, об искусстве. В результате этого общения, между прочим, и возникла портретная галерея писателей. Коновалов, Горбачев, Уханов. Примеров, Кривиун, Возняк, Бурлак, Краснов. Кузнецов, Саталкин...

Талант, рассуждает художник, конечно, дар божий, но его надо развивать. Вот сам он родился с природным чувством цвета. "Даже враги отмечают, что я всегда в цвет попадаю", - говорит Овчинников. Но все равно нужно каждый день тренироваться. За свою долгую творческую жизнь Александр Иванович написал тысячи работ, более сотни его холстов продано во Францию, его картины хранятся в музеях Швеции, Германии, Норвегии, Финляндии, Америки, многих российских городов, в частных коллекциях. Есть даже в коллекции президента России. Но он до сих пор каждый день становится к мольберту, как студент. Чтобы решить очередную живописную задачу. Чтобы что-то переделать. Чтобы нанести на полотно то, что приснилось...

Александра Овчинникова не без основания считают певцом родного края. Пейзажи его любимой Балейки и ее окрестностей - гимн природе. Однако он много и успешно работал и в других уголках земли. Вот в позапрошлом году вместе с земляками, а также коллегами из Москвы и Петербурга объехал на автобусе вокруг Индии. Жара была такая, что кондиционеры не справлялись, а он работал. Писал побережье океана, индийские храмы, монахов. Привез, помимо сотни рисунков, десятка четыре эскизов. Принял участие в двух отчетных выставках: одна прошла в Оренбурге в Центральном выставочном зале, другая - в Третьяковской галерее. До сих пор не может забыть Индию. Рождаются новые холсты - "Утро Индии, "Праздник огней на реке". Пусть не обижается Балейка: природа везде хороша.

Это ему есть, за что обижаться на родное село. На днях поехал с семьей в отчий дом, хотел, как всегда, поработать. А дом разграблен: сняли окна, двери, унесли кровати вместе с постелью, посуду, утварь, вывернули плиту с той самой печки, на которой он родился, даже провода срезали. Пришлось жене на костре еду готовить. Думал месяца два пожить, но только и смог, что четыре дня продержаться. Душа болит. Ладно бы от врагов пострадал, а то ведь от своих земляков. Уехал с обидой, прихватив с собой резной наличник. Прадед Роман Васильевич вырезал лет двести назад. Кто знает, может, к следующему приезду от дома и следа не останется. А ведь по-хорошему в этом доме надо бы музей устроить: столько писателей здесь перебывало, да и сам Александр Иванович, можно сказать, живой классик. Во всяком случае, его работы "Оренбургский хлеб", "День Победы", "Проводы на фронт", "Цветы моей родины", портретная галерея земляков, пейзажи той же Балейки - занимают особое место в школе оренбургской живописи, позволяя считать их автора поистине народным художником. Классик не классик, а сам себя Овчинников считает просто счастливым человеком, потому что художники да еще писатели оставляют о себе такую долгую и прекрасную память - картины и книги, полные добра и света.