За возвышение души человеческой…

Сергей Есенин, протопоп Аввакум, генерал от инфантерии Лавр Корнилов, Эдит Пиаф, Николай Рубцов, архимандрит Иоанн, атаман Дутов, Владимир Высоцкий, император Александр II, Александр Пушкин, Николай Гумилев – какая неожиданная компания! Все эти имена собраны в программе кинолектория «За возвышение души человеческой», который вот уже 16 лет ведет заведующая Лабораторией духовно-нравственного просвещения Центра развития образования Оренбургского государственного университета (ОГУ), руководитель отдела культуры Оренбургской и Бузулукской епархии Русской православной церкви, заслуженный работник культуры России Наталья ЛОМАКИНА. 

- Наталья Александровна, есть такое выражение «культурный слой». Говоря о вас, я бы употребила «культурный пласт». Откуда у вас такие энциклопедические познания?

- От семьи. У нас был культ чтения. Все читали. Самыми дорогими подарками считались книги. И книги всегда подписывали в честь знаменательных событий нашей семьи. Например, «дорогой доченьке в честь пятилетия нашей свадьбы». Все, что есть в человеке, закладывается в семье. Мне повезло, я росла в атмосфере любви. Я родилась в студенческой семье: мама училась в медицинском институте, папа – в институте советской торговли. Никакого детского сада я не знала. Меня воспитывала бабушка, которой в 48 лет пришлось оставить работу. Она меня провожала и встречала из школы, отправляла в музыкальную школу, в балетную студию и школу фигурного катания в переулке Матросском, где сейчас старообрядческая церковь. И самое главное, я росла не под телевизором, а под иконами. У нас в доме висели образа, горели лампады. Над кроватью у бабушки висела картина Иванова «Явление Христа народу». Это были 50-60-е годы. С приходом к власти Хрущева началась новая богоборческая волна, опять стали рушить храмы. Я благодарна своим друзьям. Приходя к нам, они видели иконы, и никто нас не выдал. Люди вообще любили у нас бывать. У нас дома было так хорошо! Мне повезло с родными. Мне и на педагогов просто божественно везло. Я училась в 51-й школе, считавшейся школой интеллектуалов. Здесь царил культ знаний, благородства и любви к чтению. Учитель литературы Нина Ивановна Кусова в 8-10 классах приучила нас читать «толстые» журналы. Мы выписывали «Новый мир», «Звезду», «Знамя», «Юность», «Неву», «Смену». Обменивались журналами, потому что тогда то Булгакова напечатают, то Солженицына.

- У вас, наверное, большая домашняя библиотека?

- Как только родители поженились, сразу стали собирать книги. Последующие поколения продолжили. Сейчас количество томов приближается к семи тысячам экземпляров.

- А куда вы собирались поступать после школы?

- Мне хотелось учиться и на историческом, и на литературном, и на журналистике. И иностранный язык хотелось хорошо знать. Но папа сказал: «Пойдешь по музыке». А тут как раз в музучилище открыли набор на теоретическое отделение. Я выбрала специализацию «Музыкальная литература». Очень благодарна своему педагогу Елизавете Николаевне Орловой. Она вела кинолекторий в Доме офицеров и меня с первого курса привлекла. Фильмы-то какие были – о Глинке, о Мусоргском, фильмы-оперы. А мы, студенты, перед началом киносеанса рассказывали о картине. Мне тогда это не очень нравилось, казалось, мешает учебе. И только со временем я поняла, какая это была неоценимая лекторская практика.

В 1965 году я поступила на исторический факультет МГУ. Это было самое настоящее счастье! Мы занимались по учебникам тех, кто нам преподавал. Я с отличием окончила четыре курса. Но у меня родилась дочь, и я была вынуждена перевестись в Оренбургский педагогический институт.

- Как жаль…

- Нет, я нисколько не жалею! У меня были замечательные педагоги в Оренбурге: Футорянский, Акопян, Матвиевский, Пантелеева – когорта сильнейших педагогов. Единственное о чем жалею – очень хотела специализироваться по истории Древнего Рима, но в МГУ была только очная аспирантура. А у меня к тому времени уже и сын родился. Родители сказали: раньше надо было думать.

- Наталья Александровна, у вас просто феноменальная память. Как вам удается столько запоминать, в том числе стихов?

- Это дореволюционный опыт моей бабушки, окончившей гимназию. Она говорила: «Лучше всего развивает память заучивание стихов». Каждую неделю я учила наизусть по одному стихотворению. И это были совсем не детские стихи. Вы знаете, моя бабушка прочла мне «Ромео и Джульетту», когда я еще не ходила в школу. «Вот какое чувство любовь, - говорила бабушка. - Люди даже готовы умереть за нее». Эту книгу потом прочла и моя дочь Юля, тоже еще до школы. Вот сейчас психологи утверждают, что нельзя ребенку что-то навязывать, заставлять его что-либо делать против воли. А я считаю, что в воспитании элемент насилия необходим. А как же? Ребенку надо помочь разобраться, что такое хорошо и что такое плохо.

- Мало того, что вы много читаете, это же еще надо осмыслить. Потом эту мысль сформулировать. И у вас ведь не просто лекции, а своего рода эссе. Для этого нужен неспешный образ жизни. Но мне кажется, что ваш темпоритм далек от неспешности…

- Конечно! И вечный бой… У меня же день заканчивается в три-четыре утра. Господь дает силы жить в таком темпе.

- В этом году исполнилось 30 лет, как вы два раза в году проводите вечера Владимира Высоцкого: зимой – в честь дня рождения, летом – в память о его смерти. Как начался ваш «роман» с Высоцким?

- Я не представляю своей жизни без Высоцкого. Я его ощущаю живым.

- А вы на самом деле видели его живым?

- Один раз. В 1968 году в спектакле «Пугачев», где он играл Хлопушу. Конечно, это не Гамлет, не Галилео Галилей, не Лопахин из «Вишневого сада». И тем не менее. За успешно сданную сессию нам с однокурсницей дали два билета на Таганку. Я, честно говоря, понятия не имела, что из себя представляет Высоцкий как артист. Никогда не забуду монолог Хлопуши: «Проведите меня к нему, я хочу видеть этого человека!» Это было потрясение. Мы вышли из театра и ни о чем не могли говорить. Потом я прочитала, почему Высоцкий так блестяще сыграл Хлопушу. Все говорят о его пьяных запоях. И никто не говорит о его литературных запоях. Он и писал, и читал запойно. Сам о себе говорил: в запчит читаю. Так вот, из воспоминаний Горького о встрече с Есениным он узнал, что Есенин, читая монолог Хлопуши, так сжимал кулаки, что до крови прокалывал ногтями ладони. Прочитав это, Высоцкий понял, на каком накале надо читать этот монолог.

- А как автора-исполнителя к этому моменту вы уже знали Владимира Высоцкого?

- Конечно. Я ведь к тому времени окончила музыкальное училище. А мы настолько любили Высоцкого, что перед занятием по хору распевались его песней «Сегодня я с большой охотою распоряжусь своей субботою, и если Нинка не капризная, распоряжусь своею жизнью я». Это была в те годы одна из самых популярных песен Высоцкого. А потом вышел фильм «Вертикаль», где прозвучали пять его песен. И дальше я уже не представляла жизни без Высоцкого. Правдами и неправдами доставала его записи. Мой одноклассник Игорь Шульга приносил огромный магнитофон «Комета» и ленты-бобины. У меня еще тогда появилась потребность, слушая Высоцкого, записывать его тексты в тетрадь. Когда вышла его первая книга «Нерв», мне мама помогала переписывать стихи из нее. Тогда же не было ксерокса. Вся семья вместе со мной жила Высоцким. Я до сих пор, читая его стихи, подчеркиваю особенно поразившие меня мысли. Можно просто слушать Высоцкого, а можно стараться жить как Высоцкий. Пить как Высоцкий, как у нас многие делают, наверное, проще. Кто-то замечательно сказал: «Уже умеем пить, как Есенин. Еще бы научиться писать, как Есенин».

- Вы были знакомы с матерью Высоцкого Ниной Максимовной, привозили в Оренбург Людмилу Абрамову – мать сыновей Высоцкого. Как вам удалось познакомиться с ними?

- У моей двоюродной сестры были соседи по даче, которые дружили с коллегой Нины Максимовны. Они очень хотели, чтобы я пообщалась с Володиной мамой. Мы очень душевно поговорили с Ниной Максимовной по телефону. Она просила звонить ей. Но через полгода ее не стало. В 1994 году Никита Высоцкий организовал конкурс «Своя колея», где артисты поют песни его отца. Там в 2000 году я впервые увидела Людмилу Абрамову. Меня с ней познакомили. Прошло еще несколько лет. Мы здоровались, но не больше. А в 2008-м и 2009-м она приехала в Оренбург, приняв приглашение ректора ОГУ Владимира Петровича Ковалевского.

- А как в Оренбурге появился Виталий Кацабашвили, который считается лучшим исполнителем песен Высоцкого?

- У моей дочери в Петербурге есть подруга, а у той муж – знаменитый гитарист Андрей Васильев, который играл в «ДДТ» у Шевчука. И вот однажды он говорит: «Юль, твоя мама столько лет живет Высоцким и до сих пор не знает Виталия Кацабашвили. Она будет потрясена, когда его услышит». И дал телефон Виталия. Прошло несколько месяцев. В январе еду в Москву. Звоню Виталию. Он мне говорит: «Я всегда 25 июля и 25 января пою большие концерты прямо на Ваганьковском кладбище, напротив могилы Высоцкого. Приходите». Я приехала на Ваганьково. Прослушала двухчасовой концерт Виталия Кацабашвили. И действительно была потрясена. Я сказала: «Виталий, я все сделаю, чтобы вы приехали в Оренбург». Начались звонки, переписка по электронной почте. И вот первый раз в День славянской письменности и культуры в 2009 году Виталий приехал в Оренбург. После этого он приезжал в наш город еще три раза. Всякий раз залы были переполнены. И опять – огромное спасибо Владимиру Петровичу Ковалевскому.

- А с чего и как начался ваш знаменитый лекторий «За возвышение души человеческой»?

- 1995 год для меня был трагический. В июне скоропостижно умер муж от ишемической болезни сердца. Я нашла в себе силы через 40 дней провести 15-й вечер со дня смерти Высоцкого в кинотеатре «Победа». Зал был полон. Люди стояли даже в фойе. Среди присутствующих был Геннадий Павлович Донковцев. И после вечера, поднимая тост за Володю, он говорит: «Ломакина, вижу, о чем-то думаешь. Приходи, поговорим». А я думала, если люди так охотно собираются послушать живое слово, нужно собирать их не один или два раза в год, а постоянно. Я пришла к Донковцеву на следующий день, и мы решили, что должен быть кинолекторий «Клуб знаменитых людей», который впоследствии трансформировался в лекторий «За возвышение души человеческой». На это благое дело меня благословил и владыка Леонтий.

- Как вы попали со своим благотворительным лекторием в продвинутый, навороченный, а самое главное – частный кинотеатр «Космос»?

- Мне говорили: ничего у тебя не получится. А я купила большую икону Воздвижение Честного Животворящего Креста. Мол, каждый несет свой крест. И отправилась к директору кинотеатра Наталье Захаровой. Пришла, представилась, показала наши программы. На мое счастье Наталья Викторовна оказалась человеком творческим и православным. Она с благоговением приняла икону. И сказала, что должна поговорить с инвесторами. Обещала часа через два перезвонить. Но перезвонила гораздо раньше. Не успела я добраться от «Космоса» до ОГУ, а мне уже говорят: «Вам звонили». Инвесторы дали добро. Так мы и стали работать в новом «Космосе».

- Наталья Александровна, вы можете назвать себя счастливой?

- У Константина Ваншенкина есть такие строки:

Упаси вас бог познать заботу

О прошедшей юности тужить,

Делать нелюбимую работу,

С нелюбимой женщиною жить.

Я никогда не тужу о юности, потому что душой все еще пребываю в том возрасте, в каком после окончания училища начала работать в своей любимой музыкальной школе имени Чайковского, которой отслужила верой и правдой 34 года. Господь послал мне близкого человека, с которым мы прожили в любви четверть века. Он умер в год нашей серебряной свадьбы. Меня спрашивают, как это в 48 лет ты осталась одна и не вышла больше замуж? А я даже об этом и не мыслила – после такой светлой любви выйти замуж за другого. Мы слишком любили друг друга. У нас родились дочь и сын, которыми я горжусь. Они окончили на одни «пятерки» гимназию № 2. Юля училась в Москве в институте иностранных языков. Великолепно знает шведский и английский, дважды ездила на стажировку в Стокгольмский королевский университет. Сын Леня, как и невестка, блестяще окончил юридическую академию и аспирантуру. Дети подарили мне трех внуков. Воспитываю их бабушкиным методом: заставляю учить стихи.

Я, наверное, плохая бабушка – в том смысле, что много работаю и мало бываю с внуками. Но при общении стараюсь привить им свои ценности. Чтобы они любили Россию, чтобы жили в православной вере.