МОИ КОРНИ (автобиографический очерк)

Я родился в городе Оренбурге и прожил в нем большую часть своей жизни. Предков своих знаю до восьмого колена. Считаю, кстати, непростительным грехом забвение памяти о прошлом, определенную «стеснительность» многих моих соотечественников за свое родство.

Горжусь своими предками, многие из них родом из станицы Чернореченской, что под Оренбургом. Это известные и распространенные здесь фамилии: Шумилкины, Крюковы, Волженцевы, Мелиховы. Были среди них и станичные атаманы, и лихие есаулы, командовавшие казачьими подразделениями в многочисленных войнах Российской империи. Но главное, это были свободные люди, не знавшие крепостного права, любившие свою землю, почитавшую веру христианскую, жившие в мире и согласии. Все это было разрушено кровавой революцией семнадцатого года. И смерть на стороне белых, и смерть на стороне красных, и последующее раскулачивание оставшихся в живых – все это часть истории моей семьи.

С гордостью вспоминаю своего деда – Василия Фомича Наумова, погибшего в боях под Сталинградом, и другого деда – Константина Ивановича Шумилкина, прошедшего всю войну от начала и до конца. Воевал и мой отец – Георгий Васильевич, начавший войну 18-летним юношей в Курске и встретивший победу в Кенигсберге.

Но главным человеком в моей жизни была моя мама – Вера Константиновна. Ее любви, терпению, мудрости я обязан своей состоявшейся счастливой судьбой. Сожалею лишь о том, что так мало успел вернуть любви и заботы самому дорогому мне человеку.

 

ДЕТСТВО.

Мое детство было обычным, как у всех, рожденных в середине 50-х годов. Войны была давно позади, но жили по-прежнему бедно. И среди серых будней выделялись редкие праздники, к которым припасалось что-то особенное. Человеческой памяти свойственно забывать плохое и помнить только хорошее. И поэтому ощущение детства, запах детства – это запах елки, внесенной в дом, которую будем наряжать всей семьей, это запах мандаринов в новогоднюю ночь, это разноцветные пасхальные яйца, куличи и плюшки-«жаворонки», означавшие окончательный приход весны.

А еще ощущение детства – это общение с природой, это река, лес, парк. Мы жили на окраине города в частном доме в «зеленом районе», который назывался Красный городок. Рядом был Дом культуры тепловозоремонтного завода с большим красивым парком. А главное – недалеко была река Сакмара. Ее пойма доходила до самой окраины города, и все это пространство было покрыто лесом. Летом мы целыми днями пропадали на реке.

Иногда жили в палатках прямо на берегу Сакмары. Рыбалка – это азарт, поэтому мы никогда не ловили сетями или бреднями, только на удочку. Уж в такой рыбалке мне знакомы все хитрости! Сазан, голавль, язь, лещ, подуст, судак, щука, сом – в детстве я их переловил больше, чем иные за всю жизнь.

Каждый год, во время отпуска родителей, мы отдыхали и рыбачили на реке Урал у Черноречья. Жили у родственников и часто гуляли с моей бабушкой по центральной улице, она рассказывала мне о былой дореволюционной жизни и украдкой показывала большой каменный дом, в котором располагался клуб. Ведь это был дом ее родителей, дом казачьего рода Крюковых.

Словом, детство больше всего запомнилось общением с природой. И до сих пор для меня самое спокойное и счастливое время, когда удается побродить на родном Урале под Черноречьем.

 

ШКОЛА.

В 1961 году меня зачислили в 1-й «а» класс школы № 43 г. Оренбурга. Школа находилась рядом с домом. Теперь в ней располагается суд Промышленного района, и моим одноклассникам просто негде встретиться и вспомнить радостные годы.

Началась другая жизнь. С этого момента у меня не было друзей уличных, зато появились школьные друзья. Это большая разница, ведь возникает право выбора, и новые друзья появляются по взаимным интересам и взаимной симпатии. Сергей Щепинов, Юрий Иванов, Павел Краснов, Слава Горшков – все школьные годы мы были вместе, наша дружба продолжалась и после окончания школы.

Я любил учиться, и собственно учеба стала смыслом всей жизни. Любимой учительницей была наша классная руководительница Татьяна Николаевна Прокаева. И дело не в том, что она прекрасно знала и преподавала свой предмет – химию, главное в другом – что она понимала и любила нас.

Однажды мы всем классом решили сбежать с урока физкультуры. Не потому, что мы не любили этот предмет, а просто требование к спортивной форме для многих было невыполнимым, да и сама форма требований учителя, на наш взгляд, была издевательской. Учитель физкультуры тоже не дремал и заранее перекрыл единственный путь побега – лестницу со второго этажа на первый. И тогда мы решили прыгать из окон своего класса на втором этаже. Так сбежали все мальчишки и даже некоторые самые отчаянные девчонки. Потом был скандал. И только Татьяна Николаевна нас поняла и во многом встала на нашу сторону. Ведь поступить иначе она не могла, это было бы равносильно предательству.

Конечно, чувство стадности даже в таком возрасте вряд ли похвально. Но этим надо переболеть. Это потом придет понимание собственной индивидуальности, личной ответственности. Ко мне, кстати, это пришло достаточно рано, и я не собирался во всем быть таким, как все. Большинство сверстников стало курить, а я твердо решил, что не буду этого делать никогда. И держу это слово до сегодняшнего дня.

Любимыми предметами были география, история, литература. Но в итоге перевесила любовь к истории.

Школа – это не только уроки дружбы и уроки знаний, это и первые уроки отстаивания собственной позиции, собственного достоинства, умения выдержать удар. Последние четыре школьных года у меня были нелады с учителем русского языка и литературы. Выше «четверки» я у нее просто не мог получить. Это видели все, тем более что предубежденность проявлялась не только по отношению ко мне. Все мои старания ни к чему не приводили, но я не забросил эти предметы. И всем доказал, что это была предвзятость, на выпускных экзаменах. И по сочинению, и по устному экзамену по литературе я получил отличные оценки, мои ответы были особо отмечены экзаменационной комиссией. В эти годы не давали медалей, а отмечали грамотами особые успехи по отдельным предметам. Так вот я получил такую грамоту за особые успехи в истории (что было естественно) и литературе (что было удивительно). Это был мой первый триумф.

 

АРМИЯ.

Мое поколение выросло в атмосфере военной истерии. Пропагандистская машина каждый день внушала – мы самые сильные, мы самые передовые, но страна наша по-прежнему в большой опасности, ее окружают враги и надо защищать счастливую жизнь на родине социализма. Поэтому у моих ровесников и не было мысли уклоняться от воинской службы. Наоборот, те, кого признавали негодными к воинской службе, чувствовали себя ущербными. Считалось также очень важным служить со своими сверстниками. До такой степени важным, что я, например, уехал со своим эшелоном в мае 1972 года, несмотря на то, что за месяц до этого получил травму руки (после школы я работал на заводе «Гидропресс» слесарем в сборочном цехе) и мне только что сняли гипс. Мог бы остаться до осени, но так и уехал с забинтованной рукой.

Я служил на Дальнем Востоке в частях связи Военно-Воздушных Сил. Армия, безусловно, воспитывает некоторые положительные качества: коллективизм в хорошем смысле этого слова, ответственность, честолюбие. Уже через полгода я был замкомвзвода и командовал тридцатью солдатами. Командовал почти постоянно, так как офицер, командир взвода, появлялся только днем на несколько часов, чтобы дать ценные указания. С этого же времени меня стали ежемесячно назначать в наряд начальником караула по охране объектов части с военной техникой, оружием, снаряжением. Это ли не реализация честолюбивых помыслов для 19-летнего человека.

Служба в армии многих брала на излом. Одни не выдерживали напряжения и ломались, другие закалялись и возвращались уверенными в себе людьми, знающими, что им делать в этой жизни.

Но есть и другая сторона армейской жизни. Была даже такая шутка: армия – это школа жизни, но лучше ее пройти заочно. Вряд ли является школой жизни тот майор, проверяющий по части, который, напившись до невменяемого состояния, заставлял вооруженного часового у знамени правильно отдавать ему честь, и дедовщина, процветавшая в большинстве частей.

Именно во время службы отдельные сомнения в пагубности коммунистического эксперимента переросли у меня в убеждения. Не потому, что в армии дело обстояло хуже, чем на «гражданке». Нет. Просто сложные, завуалированные отношения на «гражданке» в армии заменялись простыми: я начальник, ты – дурак; приказ начальника не обсуждается, а выполняется точно и в срок. От этого «гнилость» системы становилась более выпуклой и гротескной.

 

СТУДЕНЧЕСКИЕ ГОДЫ.

У всех, кто учился в вузе, это самые интересные и насыщенные годы жизни. Свою будущую профессию я выбрал еще в школе. А поступать на историческое отделение историко-филологического отделения педагогического института пришлось дважды. Первый раз после окончания школы мне не хватило одного балла. Второй раз поступал после армии. Я едва попал в заветное число пятидесяти студентов, пройдя сложный конкурсный отбор. Не буду тратить время на описание беспорядка системы высшего образования. Тем более, что это проявлялось, прежде всего, во вступительных экзаменах, а об остальном – качестве преподавания, условиях обучения и материальной базе, вовлечении в общественную жизнь – можно говорить только с восхищением.

В любом случае своим примером я доказал, что можно обойтись и без так называемого блата, и без серьезных финансовых вливаний. За все годы обучения по всем зачетам, текущим и государственным экзаменам была единственная оценка – отлично. После третьего семестра и до конца обучения получал самую престижную тогда стипендию – ленинскую.

В институте, безусловно, важным является собственное отношение студента к учебе, упорство, умение организовать свое время; важно, чтобы был постоянный интерес к выбранному предмету. Но чтобы образование было эффективным, нужна вторая половина процесса – умный преподаватель-профессионал. У нас на историческом отделении таких преподавателей было много. Один из них – профессор Матвиевский. Его лекции звучали, как песни, как гимн истории. Он гордился тем, что еще в молодости ему в консерватории поставили голос. Только у него те, кто хотел, могли научиться высокому ораторскому искусству.

Яков Владимирович Рабинович преподавал историю средних веков. Казалось бы, – далекое от нас время. Но именно он научил нас извлекать уроки из далекого прошлого и на основе этого опыта оценивать настоящее. Яков Владимирович участвовал в Великой Отечественной войне и мог представить нам ее не по отредактированным Компартией учебным пособиям, а как непосредственный и наблюдательный свидетель. «Ох война, что ты сделала подлая» – в этой песне Булата Окуджавы отношение к войне всех его ровесников, и в том числе Якова Владимировича. Кстати, именно он познакомил нас с творчеством известного барда. Конечно, мы и раньше слышали его песни, но нужен был талант Якова Владимировича, точность его анализа и оценок, чтобы глубже понять и навсегда полюбить стихи поэта.

Леонид Иосифович Футорянский – мой наставник и научный руководитель. У него мы учились логике и системности в изложении материала. Любая его лекция – это пример скрупулезного рассмотрения вопросов с разных позиций, это развернутая аргументация и яркие примеры. Это были лекции по истории, но овладев его методами, его логикой, можно было переходить к анализу современности и очень быстро от «вечно живого марксистско-ленинского учения» не оставалось камня на камне.

Наряду с учебой я активно занимался общественной работой: студенческое научное общество, студенческие строительные отряды и, в первую очередь, комсомол. Каждый, кто предполагал в себе талант руководителя, мог испытать себя только в комсомоле. На третьем курсе я был избран секретарем комитета комсомола института. Моим наставником на этой общественной стезе была Татьяна Борисовна Старостина. Она многих вовлекла в профессиональную работу в комсомоле, многим помогла вырасти настоящими, как теперь принято говорить, менеджерами. После окончания института, я перешел на работу в областной комитет комсомола сначала заведующим сектором научной молодежи, а затем заведующим отделом студенческой молодежи. Дальнейшую карьеру прервали бдительные «кагэбэшники», но об этом позже.

Студенческие годы – это, прежде всего, время любви, но об этом пусть лучше пишут романы настоящие писатели. Я же, строго следуя духу автобиографической анкеты, скажу только, что 2 декабря 1978 г. состоялась комсомольская свадьба Олега и Ольги Наумовых. Комсомольская по формальному составу, так как и жених, и невеста работали в комсомоле, но по духу эта свадьба была другой, поскольку большая часть молодежи, присутствовавшая на ней, уже давно исповедовала иные, некоммунистические идеалы.

 

ДИССИДЕНТСТВО.

Уже к моменту поступления в институт я был настроен критически по отношению к существующему строю. Но именно в студенческие годы благодаря преподавателям, благодаря окружению оппозиционно мыслящих сверстников из этого простого отрицания сформировалось позитивное начало – демократические, рыночные, либеральные убеждения.

У критически мыслящей молодежи тех лет было несколько вариантов выстраивания отношений с окружающим миром:

– «страусиная позиция» – да, все у нас плохо, но ведь ничего изменить нельзя, и поэтому мы ничего не желаем замечать, только дайте нам заниматься любимым делом (например, наукой);

– «встраиваемый шкаф» – да, коммунизм это блеф, но нас это вполне устраивает, займемся своей карьерой и нечего умствовать; народ у нас и сам очень рад обманываться, да и руководить такими людьми всегда проще;

– «скрытое инакомыслие» – бороться открыто с существующим строем – пустое донкихотство; гораздо больше пользы работать над расширением рядов инакомыслящих, делать политическую карьеру в рамках существующих возможностей и постепенно менять систему изнутри.

Я и мои друзья исповедовали именно этот, последний, вариант. Поэтому мы стремились, и небезуспешно, занять руководящие посты в существующей системе, и через это влиять на нее и изменять ее. Кроме таких скрытых инакомыслящих были, конечно, и открыто отстаивающие свои убеждения, и их самоотверженный пример был очень важен для развития общества. Но, чтобы быть услышанными, надо было быть Сахаровым или Солженицыным. Словом, мы пытались перехитрить систему. Для многих такие попытки заканчивались плачевно, в конечном итоге случилось это и с нами.

Молодежная группа, о которой далее пойдет речь, насчитывала не больше двух десятков студентов. Назову наиболее активных из них.

Душой группы, заводилой и главным придумщиком был Сергей Петров, курсант Оренбургского высшего военного училища летчиков, а затем военный летчик и инструктор в этом же училище.

Самым едким и непримиримым критиком советской системы был Вячеслав Горшков, студент Оренбургского медицинского института, переехавший затем работать врачом в город Курган.

Большим знатоком логики, самым спокойным и уравновешенным был Константин Немцев, студент Московского историко-архивного института, работавший позднее в Оренбургском НИПИ газа.

Николай Степанов, студент, а затем преподаватель Оренбургского педагогического института, активный участник всех дискуссий и организатор работы группы.

Знатоком философии, психологии и абстрактного гуманизма был Игорь Дурманов, студент Оренбургского медицинского института, переехавший затем работать в город Орск.

Длительное время мы собирались вместе для обсуждения наиболее острых тем истории и современности. Постепенно сложилась определенная система: сбор раз в неделю по пятницам; предварительное утверждение темы; деление группы на две части, которые специально готовятся и отстаивают противоположные позиции. Это вносило элемент живости в дискуссию и позволяло дойти до самой сути проблемы. Развернутую аргументацию по вопросам, тезисы докладов и выводы по обсуждавшимся проблемам мы сохраняли как архив. И этот архив вскоре стал довольно объемным.

Но наш архив был несравним с теми томами наблюдений, прослушки и доносов, что насобирало на нас КГБ за несколько лет активной слежки. Сделать это в условиях советской системы тотального доносительства не представляло большого труда. Мне кажется, что не доносил на нас только ленивый. О многих я достоверно знаю как о сексотах, но жажды мести нет ни по отношению к ним, ни по отношению к сотрудникам КГБ, заработавшим на нас медали и звезды на погоны. Такое было время, и Бог им судья.

Непосредственным поводом для разгрома группы стал четырехстраничный памфлет о ситуации в стране с резкой критикой впавшего в маразм руководства. Написан этот памфлет был Сергеем Петровым и мной, затем обсуждался в нашей группе и неведомыми путями оказался в руках КГБ.

Машина КГБ была приведена в действие. В один день в разных концах страны были задержаны участники группы. Я, например, был неожиданно призван на переподготовку и изолирован в особом отделе Тоцких лагерей. Несколько месяцев продолжалось следствие. От тюремного срока нас спасла позиция некоторых руководителей КГБ в Москве. Они посчитали вредным для общей политической ситуации проводить открытый судебный процесс и шуметь на весь мир о появлении диссидентских групп не только в Москве, но и в провинциальной России.

Типичный «совок» при этом посчитал, что мы отделались легким испугом. Знаете, была у «затюканных» тоталитаризмом людей такая удобная позиция остаточной благодарности. Дали человеку десять лет, а он радуется: хорошо, что не расстреляли.

Да, нас не посадили, но сделали все, чтобы жизнь наша стала невыносимой. Меня, например, исключили из партии, уволили по статье с работы, долгое время вызывали на многочасовые профилактические беседы-допросы. Видно, хотели перевоспитать, и создавалось впечатление, что управление по борьбе с идеологическими диверсиями КГБ всерьез думало заменить собой институт церкви. Особенно тяжело стало, когда умер Л. И. Брежнев и к власти пришел Ю. В. Андропов. Его коллеги стали вести себя просто нагло. К традиционному прослушиванию, перлюстрации почты, работой с контактными лицами добавились открытые угрозы и провокации.

А еще я получил «волчий билет». Только в отличии от царской охранки начала ХХ века у КГБ этот «билет» был негласным. Долгое время я никуда не мог устроиться на работу и перебивался случайными заработками. Но время работало на нас. Система близилась к краху, всесильность КГБ таяла на глазах, появлялось все больше людей, не боявшихся помогать гонимым властью. Я благодарен Геннадию Курносову, тогда начальнику управления в объединении «Оренбурггаздобыча» за то, что он не побоялся принять на интересную и перспективную работу сначала Николая Степанова, а затем и меня.

С началом Перестройки режим несколько смягчился, мне даже удалось перейти на работу учителем истории в школу № 27. Подал исковое заявление в суд на областное управление КГБ и обком КПСС. Власти постарались не довести дело до суда и формально восстановили во всех правах. Но фактическое преследование продолжалось. Поэтому в 1988 году я уехал из Оренбурга в Ставрополь преподавать историю в местном вузе.

 

СТАВРОПОЛЬ.

Мне уже 34 года. А я только получил возможность заниматься делом, к которому всегда имел призвание. Правомерен вопрос: что же, на Ставрополье были другие коммунисты? Как допустили к работе в вузе диссидента? Многие искренне хотели помочь, и, прежде всего, мой старый знакомый по Оренбургскому пединституту Николай Андреев. Сама атмосфера в Ставропольском сельхозинституте был иной: здесь в свое время получал второе высшее образование М. С. Горбачев, здесь долгие годы преподавала его жена Раиса Максимовна. Крайкомовские коммунистические начальники хотели показать себя современными: вот какие ретрограды в Оренбуржье, а мы готовы дать путь талантливому человеку, несмотря на его взгляды. Сами при этом «давили» своих земляков-демократов с не меньшей страстью, чем их оренбургские коллеги.

Я преподавал историю на экономическом факультете, многому научился у ведущих профессоров-экономистов края. Через несколько лет защитил диссертацию по теме «Становление многопартийной системы в России». Стал кандидатом социологических наук.

Но самому заниматься активно политической деятельностью долго не удавалось. Хотя для этого были все необходимые предпосылки. Ведь в стране происходили глубокие демократические преобразования, и новые люди были востребованы как никогда. Но я ответственный человек – тветственность для меня начинается с ответственности перед семьей. Обменять квартиру в Оренбурге на Ставрополь не удалось. Семье был выделен участок под строительство: три года я строил свой добротный коттедж. В нем все было сделано моими руками: и фундамент, и кладка стен, и кровля, и отделка. Построил дом, посадил сад. Занялся строительным бизнесом и торговлей. Основал и возглавил коммерческий «Центр гуманитарных исследований». И только теперь, когда материальное положение семьи стало вполне благополучным, позволил себе вернуться к политической деятельности.

В июне 1994 я принял участие в подготовке проектов Устава и Программы, а затем в Учредительном съезде ДВР. Вскоре меня избрали председателем региональной организации партии ДВР и председателем Координационного Совета демократических сил Ставрополья.

 

МОСКВА.

В начале 1997 я вместе с семьей переехал на постоянное жительство в Москву. Главным побудительным мотивом для переезда была новая работа. Интересная, перспективная работа в компании «Рольф», официальном дистрибьюторе «Мисубиси Моторс» в России. Президент компании Сергей Петров, другие ведущие менеджеры, вкладывали прибыль исключительно в развитие производства, отказались от использования удушающих кредитов, создали эффективный механизм управления. Это обеспечило компании устойчивое и динамичное развитие и лидерство в автомобильной отрасли.

В «Рольфе» я возглавил отдел инвестиций и строительства, а позднее стал вице-президентом компании. Мы построили несколько крупных торгово-технических центров в Москве и Петербурге. Привлекали лучшие проектные бюро и ведущие строительные компании Европы, устанавливали самое современное оборудование, внедряли самую передовую технологию «открытой приемки». Построенный в 1999 г. торгово-технический центр «Рольф-Юг» и сегодня самый крупный и современный центр «Мицубиси-Моторс» не только в Москве, но и в Европе. Другим важнейшим направлением моей работы в компании стало создании отдела по работе с персоналом и реформирование системы управления компании.

«Рольф» постепенно преобразуется в многомарочный холдинг. Сегодня бюджет компании сопоставим с бюджетом многих российских регионов. Вслед за «Мицубиси» появились торгово-технические центры «Ауди», «Хендай», «Форд». При этом компания все больше закрепляет за собой лидерство в автомобильной отрасли и является конкурентноспособной по отношению к ведущим европейским фирмам своей отрасли.

В компании трудятся сотни высококвалифицированных сотрудников, для которых «Рольф» – не только высокие, стабильные заработки, но и интересная, увлекательная работа, позволяющая гордится собой.

По договоренности с руководством компании у меня с самого начала работы в Москве была возможность на общественных началах заниматься политической деятельностью. Я создал и возглавил «Центр аналитических исследований», который обеспечивал информационно-аналитическую поддержку партии ДВР, позднее организовал эффективную работу исполкома этой организации в Москве.

В конце 1990-х годов очень важным был вопрос объединения всех демократических сил. Для меня это было главной задачей. Но речь шла не просто о формальном объединении существующих организаций. Важно было вовлечь в активную политическую жизнь и объединить новые группы избирателей. Именно поэтому я активно участвовал в создании нового Общероссийского политического движения «Россия Молодая», лидером которого стал Борис Немцов. С этого времени у меня самые тесные рабочие и дружеские отношения с нынешним лидером «правых». Я возглавил исполнительный комитет движения «Россия Молодая» и работал над созданием региональных отделений движения и организацией текущей политической работы.

Ведущие российские политики много и кропотливо поработали для того, чтобы простая и понятная идея объединения всех демократических сил была реализована. Горжусь тем, что в этом есть и моя заслуга. Сначала было создано объединение «Правое дело», затем избирательный блок «Союз правых сил» (далее СПС). Движение «Россия Молодая» стало блокообразующей для СПС организацией наряду с ДВР, «Новой силой» и «Общим делом». На Учредительном съезде СПС я был избран одним из 23 членов Федерального Координационного Совета. А дальше была огромная предвыборная работа, которая завершилась закономерным успехом на выборах в Государственную Думу 19 декабря 1999.

 

ГОСУДАРСТВЕННАЯ ДУМА.

За наш избирательный блок проголосовало более шести миллионов избирателей России, и я стал одним из депутатов от «Союза правых сил». Но чтобы реально работать депутатом, необходимо было отказаться от бизнеса. Это решение было непростым, и все же тяга к политике пересилила.

Вся моя политическая деятельность последних двух лет идет по нескольким направлениям: Государственная Дума – Парламентская Ассамблея Совета Европы – «Союз правых сил» – Оренбургская область.

Итак, работа непосредственно в Государственной Думе. Я – член Комитета по международным делам. Участвую во всех переговорах с зарубежными коллегами в стенах Госдумы и во время поездок по приглашению Парламентов других стран; принимаю участие в подготовке изменений в законодательных актах по внешней политике, постановлений Госдумы по внешнеполитическим вопросам, в согласовании по назначению послов Российской Федерации. В Комитете у меня есть свое значимое направление работы – я являюсь председателем Подкомитета по защите прав российских граждан за рубежом. Кроме того я координатор депутатской группы по связям с Парламентом Австрии и член групп по связям с парламентами США, Великобритании, Франции, ФРГ, Италии, Канады и Японии. Участвую в работе Комиссии по вступлению России в ВТО и Комиссии по контролю за соблюдением договоров по ПРО, СНВ-2 и подготовке Договора по СНВ-3. Главная моя функция во фракции СПС – формирование нашей позиции в законодательстве по международным вопросам и подготовка соответствующих рекомендаций для депутатов фракции.

Парламентская Ассамблея Совета Европы. В январе 2001 г. я стал представителем России в ПАСЕ. Имея опыт подобной работы (в 2000 году участвовал в работе Ассамблеи Западно-Европейского Союза, где Россия имеет статус наблюдателя), я активно способствовал восстановлению прав Российской делегации в ПАСЕ в полном объеме, постоянно выступаю на пленарных заседаниях ПАСЕ по общеевропейским проблемам.

«Союз Правых Сил». С мая 2001 года это политическая партия. На учредительном съезде партии СПС я избран в состав Федерального Политсовета. Участвую в работе Региональной комиссии СПС и занимаюсь созданием новых организаций и разрешением конфликтов в существующих.

Оренбургская область. Как депутат Государственной Думы, избранный по партийному списку, я закреплен за Владимирской и Оренбургской областями. Удалось создать в этих регионах сильную и сплоченную организацию СПС. Но главная моя забота – родная область. Здесь я встречаюсь с избирателями, руковожу рядом важных проектов: «Интернет – в школы», «Депутатские стипендии студентам», «Свободная пресса – ХХ1 век». И главное – здесь мы строим базовую, ведущую организацию СПС. Много соратников помогают мне в этом. Их заинтересованность и самоотдача – залог нашего конечного успеха. С Оренбуржьем связаны все мои планы на будущее. Хочется верить, что мы победим, и на смену коммунистическим мастодонтам придут молодые энергичные правые.