Александр Гумбольдт в Оренбурге

В мире

К чему бы Гумбольдт ни прикасался, результатом были новые открытия и оригинальные идеи. Всемирную славу ему принесла пятилетняя экспедиция в Америку (лето 1799 – лето 1804). После возвращения в Европу Гумбольдт несколько десятилетий работает над отчетами. Лекции и очерки в конце концов оформились в колоссальный труд под названием «Космос» – сокращенное изложение естественных наук середины XIX века, одну из самых читаемых книг своего времени.

В России

В 1829 году министр финансов граф Канкрин от лица императора пригласил Гумбольдта предпринять путешествие по России за счет русского правительства, «в интересе науки и страны». Сопровождали немца профессора Эренберг и Розе. Всюду были заранее подготовлены экипажи, квартиры, лошади, в проводники назначен чиновник, владевший немецким и французским языками, местные власти заранее уведомлялись о прибытии путешественников.

Выбор направления и цели путешествия предоставлялись на усмотрение Гумбольдта – правительство желало только «оказать содействие науке и, насколько возможно, промышленности России».

1 мая 1829 года Гумбольдт прибыл в Петербург. Отсюда путешественники отправились через Москву и Владимир в Нижний Новгород. Всюду их принимали самым торжественным образом.

Долго думали, как из Нижнего добираться в Казань – сухим путем или по реке. Решили сплавляться по Волге. Далее направились в Пермь и Екатеринбург. В течение нескольких недель путешественники разъезжали по Нижнему и Среднему Уралу, исследовали его геологию, посетили главнейшие заводы. Как писал Д.Н. Мамин-Сибиряк, «устраивали торжественные обеды и душили старика шампанским, но Гумбольдт предпочитал пить рябиновку, которую окрестил Uralwein`ом».

В районе горы Березовой Гумбольдт и Розе определили место перевала с западного склона Уральских гор на восточный – границу Европы и Азии. Вскоре на том месте был установлен первый на Урале обелиск «Европа-Азия».

Тобольск по первоначальному плану был крайне восточным пунктом путешествия. Но быстрая езда – на Среднем Урале было много горной породы для строительства хороших дорог, и прекрасная погода сподвигли Гумбольдта сделать огромный крюк до Алтая. Они даже пересекли границу и имели беседу с китайскими форпостными чиновниками. Через Семипалатинск и Омск вернулись на намеченный маршрут, который включал в себя Оренбургскую губернию.

В Оренбуржье

Сохранились воспоминания, что казаки на Оренбургской линии, памятуя о императрице-прусской принцессе, принимали Гумбольдта за тестя императора.

В Таналыкской крепости к коляске Гумбольдта бросился башкир. Оказывается, намедни у него похитили лошадей, и степняк надеялся получить от человека, который всё знает, ответ, где его животные и кто разбойники.

А. Герцен приводит рассказ уральского казака, сопровождавшего «сумасшедшего прусского принца Гумплота». «Что же он делал?» — «…пустое: травы наберет, песок смотрит; как-то в солончаках говорит мне через толмача: полезай в воду, достань что на дне, а потом спрашивает: что, внизу холодна вода?».

Гумбольдт предварительно попросил оренбургского губернатора Эссена подготовить коллекцию местных животных, живых, но если не получится, мертвых. Такое пожелание не на шутку обидело Эссена. «Не понимаю, как прусский король мог дать такой важный чин человеку, который занимается подобными пустяками», – заметил он и уехал из Оренбурга под формальным предлогом, чтобы избежать встречи с насмешником. А поиском животных по поручению губернатора озадачилась пограничная комиссия, в лице председателя которой генерал-майор Генса путешественники нашли источник весьма разнообразной информации.

В Оренбурге пробыли 5 дней, остановившись в доме Тимашева.

Осмотрев илецкие соляные залежи, двинулись к Каспийскому морю. Ехали через Уральск, Гумбольдта крайне интересовало багрение рыбы, которое и было продемонстрировано, хотя сезон еще не наступил. Потом повернули на Бузулук, Самару и вниз через поселения немецких колонистов.

В литературе

В то время, как Гумбольдт гостил в Оренбургском крае, Александр Пушкин возвращался из поездки на Кавказ, где он приходил в себя после неудачного сватовства к Натали. Ровно через четыре года, в сентябре 1833 года, поэт также посетит Оренбург – я бы сказал, в подражание великому немцу.

Гумбольдт и Пушкин провели ноябрь 1829 в Санкт-Петербурге, вели активную светскую жизнь, и, разумеется, не могли не встретиться.

Беллетрист Н. А. Мельгунов , встречавшийся с Гумбольдтом в Берлине в 1836 году, позже писал: «Он вспоминал о некоторых знакомых ему лицах, спрашивал о Пушкине, бывшем тогда еще во всем цвете жизни, в особенности об историческом труде его...».

Издатель «Русского архива» П. И. Бартенев одну из статей про Гумбольдта сопроводил примечанием: «Пушкин, встречавшийся с ним в Петербурге, сказал одной даме: „Не правда ли, Гумбольдт похож на тех мраморных львов, что бывают на фонтанах? Увлекательные речи так и бьют у него изо рта?“».

Этой дамой, возможно, была знавшая ученого ещё по Парижу Мария Шимановская – виртуозная польская пианистка, на ее младшей дочери был женат поэт Адам Мицкевич. Старшая дочь Шимановской, Елена, 29 ноября в своем дневнике упомянула: «У Багреевой (дочери М. М. Сперанского, — авт.) мама представила меня Гумбольдту. Там был также Пушкин».

Сам Александр Сергеевич никаких мемуаров о Гумбольдте не оставил. Зато после одного из таких вечеров начертал в тетрадке полустрофу, позачеркивал, переписал набело, да и отвлекся…. Лишь полвека спустя после его гибели пушкинисты разобрали и опубликовали этот маленький фрагмент творчества поэта, строчки, которые впоследствии стали самыми цитируемыми в русской литературе:

О, сколько нам открытий чудных / Готовят просвещенья дух / И опыт…

То есть влияние ученого на поэта неоспоримо. Тогда же у Пушкина возникло спонтанное желание реализовать первый попавшийся вариант: его друг Павел Шеллинг комплектовал экспедицию в Китай и Восточную Сибирь.

Первое же путешествие, которое получилось после всё-таки состоявшейся женитьбе на Натали – поездка в Оренбург. Влияние Гумбольдта здесь во всём: главная цель – исследования, Пушкин готовится к ней заранее, немаловажный аспект – стиль общения с двором, позволяющий получить максимум возможного от властей.

Правда, приехав в наш город, Пушкин вдруг понял, что путешествовать – это не его. Что хорошо странному немцу, то не подходит русскому поэту. Это когда грусть-тоска-печаль, можно таскаться по любой глуши, но если накатило вдохновение, стоит послать всех куда подальше, скорее в коляску, и тпрааа лошадей в Болдино, к единению с пером.

* * *

Но этим роль Гумбольдта не ограничивается.

«Мертвые души», по сути, пародия на его поездку по России. И для понимания этого очень важна биография автора. Гоголь в молодости зарабатывал уроками географии, и одно из первых опубликованных им вещей, получившее широкую известность – проект реформы преподавания этой науки в России. Очень мечтал путешествовать. Стоит ли говорить, что великий немецкий естествоиспытатель был его кумиром.

С чего начинаются «МД»: «доедет ли это колесо до Казани?» Вспомните раздумья спутников Гумбольдта, на чем ехать из Нижнего в этот город, на колясках или плыть по Волге?

Как заканчиваются: «Какой русский не любит быстрой езды?». Вспомните движение иностранцев с большим опережением графика. Как же закольцовано. Какой глубинный смысл, сколько аллюзий. Ай да Гоголь, ай да паразит!

А вы пили рябиновку у Ноздрева?